Каждый из нас знает ровно столько, сколько хочет, и сколько позволяет себе знать.
У этой песни не будет морали,
Не пытайтесь выяснить, что к чему.
Ради Вас я родился и - умираю,
И тянулся к свету, и шел во тьму.
Вы поимели меня, вы презрели память,
Вы владеете миром, о том снова твердит,
Вам руки слюнявя губами, каждый новый -
Вами избранный - идиот.
Вам привычно все подчинять закону,
Вам приятно всем обладать сполна…
Все труднее верить, что мы знакомы,
С той поры, когда вместе не знали сна.
Все труднее помнить, какой ценою,
Был оплачен сумрачный лабиринт,
Из которого вышли, но сердце ноет,
Минотавром, оставленным там, внутри.
Все труднее видеть в себе другого –
Босоногого, рыжего, где-то средь диких трав,
Только что потерявшего все оковы
И нашедшего то, что давно искал.
Господи, кем мы сегодня стали?
И спокойно ли нам в кандалах Судьбы?
Но у этой песни не будет морали.
Включите музыку и зовите рабынь.
Не пытайтесь выяснить, что к чему.
Ради Вас я родился и - умираю,
И тянулся к свету, и шел во тьму.
Вы поимели меня, вы презрели память,
Вы владеете миром, о том снова твердит,
Вам руки слюнявя губами, каждый новый -
Вами избранный - идиот.
Вам привычно все подчинять закону,
Вам приятно всем обладать сполна…
Все труднее верить, что мы знакомы,
С той поры, когда вместе не знали сна.
Все труднее помнить, какой ценою,
Был оплачен сумрачный лабиринт,
Из которого вышли, но сердце ноет,
Минотавром, оставленным там, внутри.
Все труднее видеть в себе другого –
Босоногого, рыжего, где-то средь диких трав,
Только что потерявшего все оковы
И нашедшего то, что давно искал.
Господи, кем мы сегодня стали?
И спокойно ли нам в кандалах Судьбы?
Но у этой песни не будет морали.
Включите музыку и зовите рабынь.